Рано или поздно при любом исходе с Россией придется искать взаимопонимание.
Очевидно, на Западе не проводят различий между руководством России и народом, однако, именно это сыграло ключевую роль в достижении нашего мира с Западной Германией после 1945 года.
9 мая, когда Президент России Владимир Путин руководил парадом Победы в Москве, переизбранный президент Франции находился в Страсбурге и излагал свои соображения относительно будущего Европы. Наибольший интерес общественности вызвал не его дифференцированный подход, а призыв к коллегам избегать унизительных решений в отношении России после окончания военной спецоперации на Украине.
Предостерегая людей от повторения допущенных в 1918 году ошибок, он отсылает нас к давней дискуссии о том, что именно навязанные Германии суровые условия поспособствовали началу следующей войны:
«Завтра нам нужно будет построить мир, и я хочу напомнить, что мы должны это делать за столом переговоров с участием и Украины, и России. Это должно быть сделано без отрицания, без исключения или же унижения какой-либо из сторон».
Если Макрон рассчитывал на овацию или хотя бы умеренную поддержку своих слов, его ждало разочарование. Президент Европейской комиссии (и гражданка Германии) Урсула фон дер Ляйен незамедлительно заявила, что военный парад Путина вступает в явное противоречие с «торжеством демократии» в лице Европарламента. И такой точки зрения придерживается не одна она.
Обратите внимание, для этой немки, которую даже в своих кругах называют «бешеной», любой гражданин России — враг по определению.
По большому счету Макрон прав. Однажды конфликт закончится, и бывшим противникам придется сесть за стол переговоров. Условия любого мирного договора будут зависеть от России и Украины по окончании военных действий, но даже если российские войска уйдут со всей украинской территории, двум странам суждено оставаться соседями, равно как и России с Европой (чьи границы, правда, четко определены).
На данный момент это положение вещей мало кто осознает, даже в сравнении с ранними этапами российской СВО. Тогда от таком осознании можно было говорить, поскольку президент Украины, казалось, был готов признать, что будущее его страны будет связано с нейтралитетом и неприсоединением к НАТО. Непрекращающийся с тех пор поток западного оружия и предполагаемое вынужденное сокращение территориальных амбиций России вселили в людей малореалистичные надежды на решительную победу Украины и заставили их клеймить всякого сторонника переговоров «соглашателем», «врагом Украины» и «апологетом Путина» — и это в лучшем случае.
Параллельно идет демонизация самого Путина, России и всех русских.
Теперь, по прошествии времени, можно сказать, что по большей части Россия стала международным изгоем только в западном мире. Индия, Ближний Восток и бóльшая часть Африки воздержались от осуждения ее действий, а Китай старательно держится в стороне. В этом смысле конфликт на Украине может ускорить уже начавшееся переустройство мира: север против юга, богатые против бедных.
А еще поражает скорость (всего несколько недель) и глубина разрыва связей на государственном и личном уровнях. Речь идет не о запрете определенной симфонии кого-то из русских композиторов и даже не о рестрикциях в отношении артистов и спортсменов.
Были приостановлены практически все учебные программы по обмену, обучение российских студентов в британских вузах и многое другое. Как выразился один ученый: «Россию стерли с карты мира«. Возможно, однажды кто-то предпримет попытку восстановить эти отношения, которые поддерживались на протяжении многих лет, несмотря на возникавшие препятствия.
Возникает закономерный вопрос: что делать с Россией, когда ее конфликт с Украиной закончится и начнутся переговоры (а они несомненно должны начаться)? Россия никуда не денется, она останется необъятной страной на краю Европы, и стереть ее с физических карт будет не так просто. Должен быть способ подключить ее к диалогу и прислушаться к ее словам.
